[The-Sleep-of-Reason]

Название: Сквозь тьму (часть третья трилогии. Последняя. Сама трилогия названия пока не получила) Часть первая, Часть вторая, 1-5 главы.
Часть вторая, 6-8 главы, эпилог.
Сквозь тьму 1-3 главы
Автор: .Marla и  Tmina
Бета:  .Marla
Жанр: Ангст, юмор, романтика.
Персонажи: основной - Эрик/Алан, Уильям/Грелль , Рональд Нокс, Гробовщик, Себастьян Микаэлис, Сиэль Фантомхайв.
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС Уильяма и легкий Грелля, а также Сиэля Фантомхайва AU (21 век)
Дисклеймер: персонажи принадлежат Яне Тобосо и создателям мюзикла, от всего отказываемся, ничего не извлекаем.
Статус: в процессе написания.
Размещение: спросить у авторов и размещать смело. желательно с этой шапкой.
От автора: обоснуя ноль, логики ноль, нежная трепетная любовь к шинигами в избытке. Хэв Фан.

примечания

примечание: дайри не дает добавить главу в предыдущий пост, посему открываецо новый виток текста. мы, наконец, домучали четвертую главу. просто нас поглотила работа, не оставив свободного времени, да и прочитав главу, вы поймете, отчего мы так долго с ней возились. Хэв фан.
примечание2: пятая глава готова. она стоила авторам многих литров крови. ибо она действительно тяжелая и длинная. события происходят одновременно, в двух разных местах. курсивом выделены воспоминания Алана.
примечание3: глава шестая готова. и у всех все хорошо. хев фан.
примечание4: седьмая глава увидела и свет в конце тоннеля и тьму в его начале. поаплодируем демонам, зашедшим на огонек.

Глава Четвертая

Глава Четвертая.
Следующие недели Алана прошли, словно в кошмарном сне. Он то приходил в себя на собственной кухне, то осознавал себя на грязной улочке Лондона перед каким-то непонятным заведением сильно похожим на бордель. И, что самое ужасное, шинигами не мог понять, как он там оказался и что там делал. Спросить совета Алану было не у кого. Он не мог позволить себе показать свою слабость и незнание. Поэтому все свободное время стажер искал ответ на мучивший его вопрос в Библиотеке. По ночам Хамфриз старался не спать, чтобы оставаться в сознании. Только, когда за окнами начинало маячить утро, сон все-таки одолевал молодого шинигами на несколько минут. Но после Алан просыпался в холодном поту от мысли, что он снова находится в другом месте, а не в собственной кровати.
Но все это мало помогало. Постепенно стажер уловил связь между приступами странной боли и провалами в памяти. В очередной раз, роясь в книгах, юноша почувствовал приближение приступа. Он попытался сосредоточиться на боли, чтобы удержать ее, не позволив овладеть им. И в который раз потерпел поражение. Осталось лишь обречено провалиться в пучину тьмы, не зная, где окажешься после этого.
Другой Алан открыл глаза. Поднявшись с пола, на который он упал во время припадка, шинигами оглянулся и не сдержал усмешки. Вторая его личность начинала раздражать. Это надо же быть настолько упрямым и тупым одновременно, чтобы до сих пор все не выяснить причины происходящего, но продолжать искать! Брезгливо перевернув страницу очередной книги, юноша довольно оскалился.
- Пожалуй, стоит оставить ему подсказку, а то ведь так сдохнет в библиотеке.
Не утруждая себя поисками чистого листа бумаги, новая личность Алана накарябала совет своему «второму я» прямо на странице книги. И еще раз усмехнулся, представив себе лицо оскорбленного таким кощунством Алана.
Хамфриз двинулся к выходу из библиотеки, придумывая на ходу, чем он займется сегодня. Ведь неизвестно сколько времени отмерил ему Шип. Бордели и кабаки порядком уже надоели. Тем более ходить по ним в одиночестве – мало удовольствия. Нужно было придумать себе другое развлечение. Или хотя бы найти подходящую компанию. К сожалению, несмотря на то, что Эрик Слингби достаточно сильно привлекал похотливую натуру этой новой версии Алана, он совершенно не подходил для веселого времяпрепровождения, потому что при одном только приближении к названному шинигами, первая личность начинала сильно протестовать и тут же вылезала наружу, как это произошло в последнюю их встречу. А это было совсем невесело. Хорошо еще примерный Алан ничего не помнил в отличие от своей темной личности.
Скуластый шинигами шагал по коридору департамента. Скука убивала его. Ну, еще и Шип, конечно. Ухмыльнувшись придуманному каламбуру, Алан бросил взгляд на дверь кабинета единственного по его мнению веселого работника во всем департаменте – Грелля Сатклиффа. Прикинув варианты своих дальнейших действий, он подумал: «А почему бы и нет?». Толкнув дверь кабинета, шинигами заглянул внутрь. Пусто. Какая досада! А был ведь реальный шанс повеселиться! Вечно ему не везет! Но, пожалуй, стоит обследовать стол чокнутого диспетчера. Может, найдется что интересное? Пошарив по ящикам Алан нашел несколько занимательных вещей. Первой вещью, что попалось на глаза шинигами была черная кожаная плетка.
- О, да лучший полевой работник оказывается любитель клубнички, - порадовался Хамфриз, - Стоит повнимательнее обследовать это место.
Переворошив кучу косметики, среди которой только красных лаков было около 10 оттенков стажер Эрика Слингби нашел еще более интересную вещь, а именно, красные кружевные стринги. Оценив размер Хамфриз не сдержал ухмылки. У него больше. Выбрав наугад один из тюбиков помады, стажер открутил колпачок. Какая неожиданность – красный цвет.
- На месте Уильяма я бы забеспокоился такой одержимостью красным, - пробормотал шинигами.
Однако, не обнаружив ничего больше интересного в столе, Алан обратил внимание на стоявший чуть поодаль шкаф. Тоже наверняка Греллевский. Юноша распахнул дверцы и на него вывалилась огромное количество самой разнообразной одежды. Хамфриз начал рыться в куче тряпья и нашел великолепные чулки в сеточку и довольно сносный корсет. Красный, естественно.
- Кажется, пришло время приодеться!
Быстро скинув с себя надоевший до чертиков черный костюм и белую рубашку, шинигами быстро облачился в найденные вещи. На внутренней стороне дверцы шкафа было привинчено зеркало. Вдоволь налюбовавшись и оценив свой внешний вид, Алан горько вздохнул: не хватало только туфель на шпильке. Обернувшись, он усмехнулся – из-под стола Сатклиффа выглядывали носы сапожек. Обувь оказалась опять же красной с длинным голенищем на высоких каблуках, эта пара идеально завершила картину. Изогнувшись, шинигами щелкнул плеткой. Пора нанести кому-нибудь визит.
- Алан, что Вы здесь делаете?! - возглас изумления вернул Алана из его сладких мечтаний в реальность. На пороге кабинета стоял сильно побледневший Нокс. Волосы как всегда уложенные в художественном беспорядке, кажется, шевелились у него на голове.
- Наряд себе выбираю, - невозмутимо ответил Хамфриз, - Мой гардероб не отличается разнообразием, знаешь ли. Зато у твоего наставника самое то!
Шинигами неспешно продефилировал к столу и взял первую попавшуюся помаду в руки. Гулять так гулять! Да и похоже красный ему к лицу.
- Но…Но…Но... – похоже Ронни потерял дар речи или по крайне мере способность ясно изъясняться на некоторое время.
- А что тут такого? – не отрываясь от нанесения макияжа, поинтересовался Алан, подняв глаза на Рональда, он усмехнулся, - Только не говори, что не знаешь моего прошлого? Вот, решил вспомнить былое. Ничего получилось, а?, - шинигами встал со стула и, виляя бедрами, подошел к оторопевшему от всего происходящего Ноксу:
- Как? Есть еще порох в пороховницах? Как любил говаривать мой постоянный клиент, - Хамфриз улыбнулся и провел рукой по телу Рона, выразительно при этом улыбнувшись. Нокс побледнел еще сильнее и, сделав пару шагов назад, со всех ног бросился прочь от кабинета, уверяя себя, что все только что произошедшее ему привиделось от переутомления.
Алан проводил стажера Грелля насмешливым взглядом. Похоже, забава удалась. Эффект даже превзошел все его ожидания. Надо будет еще на ком-нибудь попробовать. Но сделав шаг, он вдруг почувствовал приближение приступа. Вот ведь! Как некстати! Падать тут в беспамятстве – не слишком хорошая идея. Поэтому Алан переместился в свою квартиру. Едва он вышел из телепорта, как его накрыла волна боли. «Похоже остается только расслабиться и получать удовольствие», - это последняя мысль, которая промелькнула у него в голове перед тем, как его поглотила тьма.
Солнечный свет проникал сквозь занавески освещая уютно обставленную комнату. С первого взгляда было понятно, что здесь живет очень аккуратный и любящий порядок шинигами. Все вещи были расставлены по своим местам. Немногочисленные книги на полках отсортированы в алфавитном порядке. Журнальный столик стоящий перед накрытым серым пледом диваном начищен до зеркального блеска. Если бы вам удалось заглянуть в стоящий у стены шкаф, то вы бы увидели ряд отглаженных белоснежных рубашек и тройку черных костюмов. Словом, в комнате царил идеальный порядок, за единственным исключением: на полу, возле двери, лежало скорчившееся от судорог тело.
Алан открыл глаза. Приподняв голову и оглядевшись, он сообразил, что находится у себя дома. Но облегчение от этого открытия было не долгим. Когда шинигами пошатываясь дошел до ванной и увидел отражение в зеркале, он не смог сдержать крика ужаса. Что? Что он опять натворил? Юноша начал с остервенением смывать с себя косметику, размазывая по лицу красную помаду. С отвращением стянув с себя корсет и зашвырнув сапоги в мусорный бак на кухне, стажер оделся как подобает примерному работнику департамента и поспешил в Библиотеку, которая стала за последние дни его вторым домом. Нужно было как можно скорее понять причины происходящего и найти способ все прекратить. Алан крался по коридорам к знакомым полкам, не без оснований опасаясь, что в беспамятстве мог встретить знакомых шинигами. О том, что он мог сделать или сказать, Хамфриз старался не думать. Дойдя до стола, на котором он оставил книги перед последним приступом, юноша перевернул страницу одного из ветхих томов. На ней красовались выведенные его же аккуратным подчерком строчки: «Привет, мой недалекий друг! Мы с тобой знакомы только заочно. Точнее я тебя знаю, а ты меня нет. У меня для тебя прекрасные новости! Нет, ты не сошел с ума, просто ты скоро умрешь. Для разъяснений советую обратиться к книге на 7 полке в 5 секции. Удачи! P.S. Развейся, наконец».
Алана начала колотить мелкая дрожь. Со всех ног он бросился к указанному месту. Найти нужную книгу не составило труда. «Возможные и предполагаемые заболевания шинигами». Почему она сразу ему не попалась на глаза? Хамфриз открыл книгу наугад и вздрогнул, прочитав «Глава 19. Шип Смерти. Миф или реальность?». От первых строчек у шинигами пересохло в горле. Все симптомы и протекание болезни совпадали. Перелистнув страницу, он увидел примерное изображение проклятой души. Книга выпала из обессилевших пальцев. Значит, это конец… Вдруг сзади послышался шорох. Алан резко обернулся. За пыльным стеллажом стоял, словно прикрываясь им как щитом, побледневший стажер Грелля Сатклиффа.
- Что вы здесь делаете? – изумился Хамфриз, до этого ни разу не встречавший Нокса в архивах Библиотеки.
-Я…я…я уже ухожу, - промямлил Рон и начал пятиться к выходу.
- Подожди, - вытянул руку в останавливающем жесте Алан, начинавший уже догадываться о причинах такого странного поведения Нокса. - Я должен тебя кое о чем спросить.
- О чем? – Ронни, казалось, уже был готов слиться с ближайшим шкафом.
- Ты видел меня последние 24 часа?
- Алан, ты чего, издеваешься? Сначала чуть меня не изнасиловал! Теперь идиотские вопросы задаешь! – похоже ситуация довела Нокса до белого каления, - Иди, вон, с Эриком свои ролевые игры устраивай! Я вообще не при делах! Оставь меня в покое!
От всей этой отповеди у Алан потемнело в глазах. Подойдя к жмущемуся к стеллажу Рону, он схватил того за отвороты пиджака и начал трясти, как недозревшую яблоню:
- Давай рассказывай все порядку и ничего не забудь. С меня хватит! Такое ощущение, что вы все здесь в курсе всего, а меня заставляете в жмурки играть!
И тут и без того расшатанные нервы Нокса сдали:
- Ах ты хочешь все знать! Пошли тогда! Начнем сначала!
Рон сжал руку Алан и шагнул в открытый телепорт. В глаза ударил яркий солнечный свет и запах моря. Привыкнув к перемене освещения, Хамфриз осмотрелся. Они стояли напротив сильно покосившегося здания, казавшегося наспех подлатанным после землетрясения. Вокруг сновали вульгарно раскрашенные и откровенно одетые юноши, больше напоминающие девушек. Один из них повернулся в сторону, где стояли шинигами. Его глаза округлились от удивления:
- Алан?! Я думал, ты умер?
Алан вопросительно посмотрел на Нокса. Тот еще не отошел от вспышки гнева, поэтому обвел все заведение рукой и с нотой насмешки в голосе произнес:
- Вот, любуйся, твое предыдущее место работы.
- Что это? – у Хамфриза еще теплилась надежда, что все это очередная неудавшаяся шутка Рона.
- Бордель. А что непонятно? Ну да ладно пошли, здесь особо смотреть нечего, - Нокс потянул оторопевшего стажера в рамку телепорта. Следующие часы Алан запомнил плохо. Шок от увиденного был таким сильным, что он без особого интереса слушал бесконечное хихиканье Гробовщика, рассказывающего про последние дни его жизни на Земле. Затем, по грязным улочкам, они с Ноксом дошли до места его смерти. Из транса Хамфриза вывела фраза Рона:
- В общем, здесь тебя и убили. Алан, ты меня слышишь?
Да, Алан слышал. Он отстраненно смотрел на грязную мостовую, где умер всего полгода назад и чувствовал как в нем вскипает волна гнева. За что? Юноша со всего размаху ударил кулаком о ближайшую стену.
- За что? – крик души рвался в открытые окна домов.
Развернувшись шинигами, бросился прочь из переулка, на ходу открыв рамку телепорта. Ботинки, мгновение назад стучавшие по мостовой, теперь утопали в песке. Алан скинул с себя пиджак, рванул воротник рубашки. Пуговицы, блеснув в закатном солнце, исчезли в золотом песке. Обида. Горькая обида не отпускала Алана. Разве заслужил он весь этот ужас? Почему…
Вопросы без ответа разрывали душу похлеще любого Шипа. Шинигами упал на колени и начал молотить по теплому песку кулаками, не пытаясь стереть горькие слезы безысходности, которые текли по щекам, выжигая мокрые дорожки.
Из открывшегося телепорта выбежал перепуганный Нокс. С круглыми от ужаса глазами он смотрел на Алана:
- Ты чего это? Да не расстраивайся так, - Рон неуверенно хлопнул по плечу друга, - Мало ли кто кем был до смерти!
Алан поднял взгляд. Из-под длинной челки смотрели глаза, в которых плескались гнев и боль.
- Не расстраиваться? Ты прав. С чего мне расстраиваться? С того, что я ненастоящий и все вокруг ненастоящее? Ненастоящая жизнь. Ненастоящий мир. Все, чем я жил последние полгода не более чем мыльный пузырь. Вы все знали. Знали, что я бывшая проститутка. Тихо посмеивались за моей спиной. Не расстраиваться, когда оказывается мой наставник, которого я уважал и на кого я хотел быть похожим, мой бывший любовник! Когда начальник, которого я боготворил, отдал меня на растерзание демону! А ты меня вообще скосил! И ах да я всего этого не помню! Скажи, как мне теперь жить, зная, что вы все видите вместо меня другого человека? Как мне работать с Эриком, зная, что каждый раз, когда он смотрит мне в глаза, он надеется увидеть того другого. Того, который умер в том грязном переулке? Я никогда не стану тем другим. Того Алан больше нет! Он умер! Он не вернется! Ты понимаешь?! Я не шлюха! – Алан снова ударил по песку.
Нокс стоял рядом с ним опустив голову. Он понимал горечь обиды Алана, но в глубине души знал, что ничем не может ему помочь. Светловолосый шинигами уселся на теплый песок, рассеянно глядя на прозрачную воду

Глава Пятая

Глава пятая
Потеряно столько крови и нервов. Потеряно столько времени. Потеряно… Бесконечные дороги, покрытые грязью, чужими следами и прахом всех его надежд. Взывая к тьме, не получить ответа, не услышать ни звука, только мерзкий хохот из мрака, только порывы ледяного ветра и ночь, капающая с крыш, стекающая по его светлым волосам, падающая на его плечи.
Эрик Слингби протянул руку, разбитую о бесчисленные двери, ворота и заборы, и схватил с журнального столика бутылку какого-то дешевого пойла, захваченную из ближайшего паба. Все его попытки докричатся до тьмы провалились. Он снова был бессилен, не мог сделать ничего. Два шага до пропасти, два шага до пустоты, два шага до потери смысла и ориентиров. Совет Гробовщика о сделке с демонами оказался просто пустой болтовней свихнувшегося шинигами. Слингби скривил губы и отпил глоток зеленой жидкости, которая немедленно обожгла гортань, вызвав глухой кашель. Впустую потраченное время. Утекающие сквозь окровавленные пальцы минуты. Шинигами поставил бутылку на стол и посмотрел на свою ладонь, на коже, испещренной линиями, которые так любили рассматривать хироманты, запеклась темная кровь. Нет, не его кровь. Пробежав бесчисленные перекрестки дорог, срывая голос, крича в ночь, Эрик повстречал таки демона, который, глумливо хихикая, разъяснил светловолосому шинигами, что его душа не нужна никому, что толку от такого контракта не будет, что помогать жнецу не захочет ни один адекватный демон. Темная тварь закончила свою вековую жизнь в виде кровавых ошметков в блажащей канаве. Эрик, не особо церемонясь, свернул ему шею голыми руками, вырвав артерию. И вот теперь он снова вернулся в свое неуютное жилище, рассматривать стены и трещины на потолке, вдыхать запах одиночества и безысходности. Рука вновь потянулась к бутылке. Что еще остается делать? Он не мог помочь единственному существу, которое было ему столь дорого, не мог отвести от него смерть, не мог удержать его тонкие пальцы в своих руках. Алан даже не помнит его, так что провести вместе оставшиеся хрупкому шинигами дни не получится. Какой теперь смысл в самом существовании? Бесконечная жизнь слуги смерти, километры срезанной пленки, лица мертвых людей, раскрытые в крике рты. Эрик сжал бутылку, из зеленых глаз покатились слезы. Первый раз за свое посмертие он плакал. Вечная жизнь, бессмертная душа, века одинокой жизни, беспросветной тоски и осознание того, что не сумел спасти самое дорогое, не смог оградить и защитить, не обхватил руками, закрывая от всего мира. Снова зеленая жидкость обожгла горло, оставляя вкус полыни на губах. Алан… Почему все должно кончится именно так? Почему мироздание забирает его? Почему? Так много этих почему… так мало времени, так больно дышать… так страшно открывать глаза. Глаза… как теперь смотреть на него, зная, что с каждым движением, с каждым жестом к его сердцу приближается Шип, что Смерть стоит рядом обжигая дыханием кожу его личного чуда с самыми красивыми в мире глазами, которые погаснут, не оставив после себя ничего… Еще глоток, еще, еще… Захлебываясь в собственной боли, горечи полыни и сумраке комнаты, Эрик пытался сдержать в груди крик, полный отчаяния и предчувствия мрака.
- Мда. Вы, шинигами, отлично умеете справляться с проблемами. Либо бездумно бегаете по миру с косой наперевес, либо пьете. Никакой фантазии.
Слингби вздрогнул, выронив бутылку, алкоголь растекся по полу. Голос, такой знакомый голос… Шинигами резко обернулся. На пыльном подоконнике единственного в комнате окна кто-то сидел. Сумрачный силуэт, скрытый занавеской, тонкие пальцы прижаты к стеклу, тягучий запах тьмы…
- Демон!
- Браво, - фигура на подоконнике похлопала в ладоши, - Я все думал, когда ты поймешь, что уже не один в этой убогой комнате, но ты был так занят своими переживаниями, - демон фыркнул, - Мертвый и такой эмоциональный.
- Твой голос… я знаю твой голос! Кто ты и что тебе нужно!? – Эрик проорал эти слова, рывком поднявшись с дивана.
Демон издевательски рассмеялся:
- Ну, конечно, включить свет тебе в голову не пришло. Эрик Слингби, ты никогда не отличался большим умом. Неуклюжий, неотесанный, необученный манерам, - существо на подоконнике тряхнуло головой, - И как тебе удалось стать шинигами?
Слингби сделал несколько шагов от дивана, руки нашаривали на стене выключатель. Комнату озарил тусклый свет. Тонкая фигура на подоконнике снова фыркнула:
- Никакого вкуса. Теперь твой дом выглядит еще неопрятнее. И эта вонь: спиртное, запах несвежей одежды, крови. Найми горничную.
Шинигами рванул к окну, отдернул занавеску и замер, уставившись на своего гостя. Синие, как небо, глаза, длинная челка, закрывающая почти половину лица, искривленные в ухмылке тонкие губы, длинные пальцы, сжатых в замок рук, кольцо с синим камнем, синий же сюртук с черной розой на лацкане. Так много синего…
- Неприлично так разглядывать гостей, - исчадие Ада с синими глазами спрыгнуло с подоконника.
- Ты… ты тот граф, Сиэль… Сиэль Фантомхайв!
- Повторюсь, браво, - пару раз хлопнув в ладоши, демон прошелся по комнате.
Годы, проведенные в облике демона, изменили Сиэля. По жилищу Эрика расхаживал юноша лет 17-ти, худой, высокий, с аристократичным лицом. Но глаза… глаза графа остались прежними. Ярко синие, скрывающие тоску и боль в глубине зрачка. Фантомхайв посмотрел на шинигами, склонив голову к плечу. Эрик поежился от этого взгляда.
-Чего тебе надо?
- Ну как же, весь Ад только и говорит о полубезумном жнеце, который на протяжении двух дней пытался продать свою душу за избавление другого шинигами от Шипа смерти, - граф оценивающе посмотрел на стул, стоящий у стены, слой пыли доверия не внушал, скривившись, демон пришел к выводу, что лучше постоит.
- И что из этого?
- Это забавно.
- Что именно тебе кажется забавным? – взгляд Эрика не предвещал ничего хорошего.
Сиэль тряхнул челкой:
- Слуга Смерти пытается отдать свою душу демонам, своим главным врагам. И за кого? За бывшую шлюху мужского пола…
- Не смей! – шинигами рванул вперед, собираясь вцепиться в шею юного демона.
Сиэль выставил вперед руку, в ней появилась трость, взмахнув ею, он врезал Эрику по груди, отбросив назад.
- Импульсивный, несдержанный и нетрезвый, - юный граф ухмыльнулся, обхватив рукоять своего оружия тонкими пальцами, - Эти жалкие выпады вряд ли помогут худому предмету твоей неуместной страсти избавиться от Шипа, - демон облизал губы, растягивая их в улыбке, - А вот я вполне могу помочь…
- Что!? Ты? – шинигами рухнул на диван, пытаясь осмыслить сказанное только что Сиэлем, последняя реплика прозвучала, как предложение сотрудничества, - Как… ты… зачем?
Фантомхайв вздохнул:
- Мне скучно. В Аду веками ничего не меняется; смертные грешат на каждом шагу и норовят продать душу за пачку сахара, не нужно никого уговаривать, все сами приносят на блюдечке свою бессмертную сущность, - синие глаза с интересом смотрели на Эрика, - А тут прямо праздник и бесплатное развлечение: шинигами, готовый пасть, готовый добровольно прийти в Ад, ради вспышки совершенно несвойственного мертвым чувства, ради привязанности к своему коллеге, - демон рассмеялся, - Шинигами и любовь, можно написать пьесу. Комедийную.
- Да что ты можешь знать о любви? Ты, рогатая бесчувственная тварь!
Синие глаза потемнели, меняя цвет на рубиновый. Печать контракта, выжженная на зрачке, загорелась, наполняясь светом. Шинигами вздрогнул, когда Сиэль заговорил, кривя губы, обнажая клыки.
- Шинигами, стоящий в шаге от пропасти. Я предложил тебе спасение, средство от смерти, которая уже обжигает дыханием кожу спасенной тобой шлюхи. А ты смеешь оскорблять меня? – тихий шепот демона наполнял комнату, звуча эхом в сознании светловолосого мужчины, - Что ж…
Сиэль скривил губы в последний раз и исчез. Эрик рухнул на колени.
- Нет… нет… вернись! Вернись! Забирай все! Мою душу, мое посмертие! Все… только…
- Сколько патетики, - изящная фигурка демона снова появилась, конец трости уткнулся в плечо шинигами, - Твоя душа мне и с доплатой не нужна. Этих ментальных сущностей у меня полно. Себастьян не теряет времени даром, - как ни странно имя своего слуги юноша произнес с какой-то странной нежностью.
Слингби поднял на него взгляд:
- Что? Что тебе нужно тогда, если не душа?
Демон склонился над сидящим на коленях шинигами, тонкие пальцы обхватили подбородок, заставляя поднять голову:
- Я же сказал. Мне скучно. Я избавлю предмет твоей страсти от Шипа, но взамен я заберу тебя. Всего. Вместе с твоей душой и посмертием. Шинигами, бессмертный падший шинигами в качестве горничной у демона. Вот это будет по-настоящему забавно.
В глазах Эрика отражались ярость и отвращение, надежда и боль, страх и ненависть. Желто-зеленая радужка, суженные зрачки, побелевшие пальцы сжатых в кулаки рук, сердце, готовое пробить грудную клетку, ломая ребра биением, вдох застрявший в легких…
…
Стук в дверь, Уильям поднял голову, половина двенадцатого ночи, рабочий день давно закончился, кто мог так настойчиво барабанить в деревянную поверхность?
- Войдите, - начальник департамента устало потер виски пальцами.
Дверь распахнулась. Алан Хамфриз уверенным шагом прошел по кабинету, на стол Спирса упал листок бумаги. Темноволосый шинигами поправил очки и взглянул на ровные строки, выведенные безупречным почерком.
- Увольняетесь? – взгляд зеленых глаз окатил Алана фирменной волной холода, - И по какой же причине позвольте узнать?
- Вам нужна причина? – стажер Эрика уперся руками в стол начальника, - Я устал, мне надоело, что все вокруг лгут! Устал от обилия масок, устал от того, что все знают обо мне больше, чем я сам!
Спирс невозмутимо разглядывал своего подчиненного: помятый пиджак со следами песка, шнурок на шее развязан, пары пуговиц на рубашке не хватало, покрасневшие скулы, лихорадочный блеск в глазах.
- К вам вернулась память?
- Мне ее вернули! Показали, кто я есть! Кинули в лицо мою никчемную жизнь! Вы все знали! Вы…
Боль, снова боль. Грудь обожгло, в глазах начало темнеть. Приступ. Только не сейчас, не снова. Алан вздрогнул, прижимая к груди руки, рванул рубашку, оставшиеся пуговицы разлетелись по кабинету. Больно… как больно… страшно… темно…
…
Демон ухмылялся, разглядывая шинигами. Он ждал ответа, хотя прекрасно знал, что Эрик согласиться на все. Но Сиэлю нравилась эта игра. Игра в тяжелое молчание, в хозяина и слугу, в ведущего и ведомого. Слингби мотнул головой, тонкие пальцы графа разжались, отпустив подбородок мужчины.
- Я согласен… - глухой шепот.
- Что? Я как-то не расслышал.
- Я согласен! – крик…
…
Темнота… черная тягучая, кажется можно протянуть руку и дотронуться до нее, ощутить в пальцах ее сущность. Алана окутывала эта темнота. Он стоял, прижав к груди руки, тяжело дыша… Только что приступ, кабинет, лицо Уилла, который рывком поднялся на ноги, чтобы удержать оседающего на пол подчиненного… Все исчезло, даже боль.
- Ох, ну ты просто уникум! Смотри, что ты наделал? Теперь мы оба заперты здесь!
Насмешливый голос из темноты, такой знакомый… такой… Алан вздрогнул, это был его собственный голос! Шинигами убрал руки от груди, повернул голову на звук:
- Кто ты?
- Ты знаешь.
Из темноты к нему протянулась рука, холодные пальцы дотронулись до щеки. Сумрачный силуэт, такие знакомые движения… То ли глаза привыкли к тьме, то ли вязкая чернота сменилась серыми сумерками, но худенький юноша увидел, наконец, своего собеседника. Ухмыляясь, на него смотрело его «второе я». Алан вздрогнул, оттолкнул руку своего двойника. Он действительно знал, кто это. Здесь, посреди пустоты все вдруг встало на свои места, мысли прояснились.
- Где мы?
Его копия фыркнула:
- В твоей голове. В твоей тупой, педантичной башке! Ты так сопротивлялся приступу и моему появлению, что умудрился загнать нас обоих сюда! – это другой Алан жеманно улыбнулся, - И оба мы отсюда не выберемся. Кто-то должен уйти. И я так думаю, тебе пора.
- Ч-ч-что?
- Смерть моя, какой же ты идиот! Нет, мало того, что пришлось тебе подсказки о Шипе оставлять, так ты и сейчас еще продолжаешь невинно хлопать ресницами и никак не поймешь, что оба мы это тело делить не можем. Доходит, нет? – уперев руки в бока, «второе я» Хамфриза скривило губы в усмешке, - Тело одно, нас двое.
- Я… нет! Исчезни! Тебя не существует!
- Существую еще как. Ох, как же было хорошо, когда ты отключался, - облизав губы, другой Алан, провел рукой по своему телу, - Ммм, я отлично проводил время.
- Замолчи!
- С чего это я должен молчать? Ты все равно не хочешь существовать в этом, как ты выразился, ненастоящем мире. Так и иди себе. Все равно от тебя толку нет. Ты мелкое ничтожество, бывшая шлюха, вознесенная до статуса шинигами. Что тебя держит, м? В твоей земной жизни ничего светлого не было, суровые будни жреца любви, - он расхохотался, - Как звучит, однако. Я молодец.
- Нет… я… не помню… не помню свою жизнь…
- А нечего там помнить: боль, грязь, падение за падением, чужие руки на твоей коже, подчинение и слезы. Ты жил и умер. Все. Свободен. Зачем тебе посмертие? Ты – ничтожество, все вокруг обманывают, сооружая вокруг тебя стену, смеются за спиной, обсуждая твою бурную жизнь!
- Я… я знаю… все ненастоящее… все ложь… но я… - взгляд зеленых глаз изменился, растерянность, непонимание, - Ты ведь… мы одно, так? Ты помнишь… помнишь ту жизнь?
«Второе я» хихикнуло:
- О, да. Помню, каждую ночь, каждый твой позорный стон в руках очередного урода, который купил твое тело. Я покажу.
Протянув руку сквозь сумрак, другой Алан дотронулся пальцами до запястья шинигами. Кожу обожгло, голова закружилась, воспоминания, свои-чужие, хлынули в сознание.
Темная комната, смятые влажные от пота, крови и чужой спермы простыни. Худое дрожащее тело, слезы выжигают дорожки на щеках…
Вестибюль борделя, крик боли, пощечина, боль, стыд…
Снова темная комната, стон, не его, чужие руки, омерзение, страх…
Свет лампы, тень на стене, сломанная ключица, лихорадка, снова боль, хрип из горла…
- Хватит…
- Ну, нет, я только начал. Нравится тебе твоя никчемная жизнь в качестве ничтожной подстилки? Зачем тебе существование шинигами? Зачем терпеть шепот за спиной? Ничего хорошего в твоей жизни не было. Пора уйти в пустоту, забыться. Ты все равно никому не был нужен, не нужен и теперь.
Крик о помощи. Удар. Падение. Стена. Он закрывает лицо руками…
Пальцы на его запястье, холодная, почти ледяная кожа, опаляет нервные окончания, заполняя разум воспоминаниями о годах унижений, ни одного луча света, ничего…
…
Юный демон улыбается, скаля клыки, радужка глаз снова рубиновая, печать контракта потускнела:
- Вот теперь я слышу. Хорошо.
Эрик пошатнулся, стоя на коленях, казалось из него уходят последние силы, он прошептал:
- Мне теперь подписать контракт кровью или что вы, твари, еще делаете при заключении сделки?
- О, нет. Мне достаточно твоих слов, - Сиэль повертел в руках трость, - Ну, я жду.
- Что я должен сказать?
- Что согласен отдать мне себя за спасение твоего тощего коллеги.
- Я согласен.
- Чудно, - демон облизал губы снова, - Что ж, я уберу Шип, и даже подарю вам, бесполезным жнецам, время для общения. Но я вернусь за тобой. Я заберу то, что отныне мое. До свидания, диспетчер, - последнее слово Фантомхайв произнес с нескрываемой издевкой…
…
Зрачки Алана расширились, в голове творился сумбур, он видел свою жизнь. Шинигами не хотел больше смотреть, не хотел вспоминать, ничего не хотел, только раствориться в этой темноте. Внезапно воспоминания изменились.
- Что… как ты это сделал? – другой Алан отдернул пальцы от руки своего двойника, но настоящий Хамфриз перехватил его запястье, сжимая руку сильнее, - Прекрати!
Темная комната исчезла, запах чужого тела и своего стыда растаял. Океан, закатное солнце освещает песок. Двое, пальцы рук переплетены в надежный замок, робкие улыбки, мягкие губы сливающиеся в жадном поцелуе. Крик счастья, рвущийся наружу. Опьяняющие чувства и эмоции, глаза, смотрящие с любовью и надеждой. Шум прибоя и смех. Безграничная свобода и свет, такой яркий, ослепляющий свет, в котором хочется утонуть.
- Лжешь… - Алан сжал пальцы сильнее, - Ты лжешь. Я не подстилка. И свет в моей жизни был… пусть недолго, но он был. И я отдал себя за него… за этот свет…
Больничная койка, запахи лекарств, снова двое, пальцы переплетены. Умирающий юноша. Синяки под глазами, тонкая, словно пергамент, кожа. Свет гаснет. Нет денег, нет возможности спасти. Решимость, легкий поцелуй в висок. Пальцы разжимаются, скуластый юноша с растрепанной челкой и большими глазами уходит туда, в темноту, осознавая свой выбор, осознавая, что идет на крайность, прыгает с небоскреба вниз, на холодный асфальт. Все ради него, того лучика света, что был с ним. Небольшое здание, вывеска «Массажный салон мадам Кё». Он делает шаг вперед, оборачиваясь, чтобы в последний выдохнуть имя самого дорогого на свете существа.
Тьма вокруг двух Аланов рассеялась, теперь они оба стояли на берегу океана, ботинки утопали в песке.
- Я не ничтожество.
Перемена обстановки здорово напугала «второе я», он отдернул руку, отшатнулся:
- Как? Как ты это сделал? Как вытащил эти воспоминания? Я не собирался их тебе показывать!
Зеленые глаза второго, настоящего Алана, смотрели на воду:
- Я не уйду. Мне нужно мое посмертие. Я помню. Помню все… У меня снова появился шанс на то, потерянное когда-то счастье, - взгляд переместился на перепуганную копию, - Уйдешь ты.
- Я… нет… я… - он вздрогнул, на негнущихся ногах подошел к Алану и вцепился в его плечи, - Что… происходит, - голос стал тише, - Кто-то… вмешался… но как? Как это… возможно?
Сумрак окутал фигуру другого Алана, порыв ветра, крик, отдающийся эхом в ушах. Хамфриз подался вперед, хватая свое второе я за руки, пытаясь отцепить от себя, но… его ладони наполнились песком, сквозь пальцы утекало его безумие, рожденное Шипом Смерти, ставшее теперь частью вечности. Смотря, как сквозь пальцы просачивается песок, Алан задрожал, его сознание начали заполнять воспоминания. Его смертная жизнь, потери, бордель, Эрик, контора Легендарного, демон, кровь, Смерть… Все снова окутала вязкая темнота, из которой послышался шепот:
- Шипа больше нет. Но я заберу то, что принадлежит мне. Живи, - хохот заполнил пустоту…
…
Эрик выдохнул, оставшись один в комнате. Он все же сумел. Спас. Пусть такой ценой, но спас. Алан будет жить дальше. Все хорошо. Шинигами с трудом поднялся на ноги, его лихорадило, сил двигаться не было, казалось, демон выпил из него всю энергию, пошатываясь, он подошел к дивану и рухнул на него, теряя сознание. На губах диспетчера с семью косичками была улыбка…
…
Уильям сидел на коленях возле Алана Хамфриза, который рухнул на пол пятью минутами ранее, сраженный приступом. Начальник третьего департамента «Несущие смерть», пытался привести своего подчиненного в чувство. Ни выливание ледяной воды на голову, ни пощечина не помогли. Алан все так же отказывался открывать глаза. Уилл, схватил Хамфриза за плечи и хорошенько тряхнул:
- Стажер! Ну, хватит уже! Смерти ради, не смейте умирать у меня в кабинете! Да вообще не смейте умирать! Я таких указаний не давал!
- Сэр, если вы перестанете меня трясти, я может и выживу…
Спирс отпустил плечи своего подчиненного, Алан стукнулся головой об пол и поморщился. Его непосредственный начальник поправил очки, постарался вернуть во взгляд привычную холодность и поднялся на ноги:
- Хамфриз, отлепитесь от пола. Вы собрались увольняться.
Скуластый шинигами сел:
- Я передумал. И… прощу меня простить, мистер Спирс, но у меня неотложное дело. Мне…я… мне нужно идти!
Юноша вскочил на ноги и выбежал за дверь.
Уильям уставился в стену, подняв бровь. Может все же открыть ту бутылку коньяка, позвать Грелля и взять пару-тройку отгулов? Иначе его подчиненные доконают и без того поломанную нервную систему.

Глава Шестая

Глава Шестая.
- Эрик…
«Как громко… Убавьте звук…». Голова раскалывалась, веки словно налились свинцом, не хватало сил даже пошевелить пальцами, все тело сковано слабостью.
- Эрик!
«Смерть моя… Как пароходная сирена… Да помню я, как меня зовут, не надо так орать, оставьте меня в покое…».
- Эрик!!!
К звукам голоса, которые отдавались в сознании тупой болью, прибавились тактильные ощущения: чьи-то руки обхватили плечи и хорошенько тряхнули.
- Ну, Эрик! Очнись же!
«Да уйди уже! Какой же ты настырный, Алан… Алан!». Сознание прояснилось, как только до Эрика дошло, чей голос так бесцеремонно ворвался в его мутный разум. Шинигами с семью косичками распахнул веки, в глаза ударил серый утренний свет, который казался ослабевшему Слингби светом трех солнц, как минимум. Он попытался сфокусировать взгляд на источнике шума и тряски.
- Алан… - из горла Эрика вырвался еле слышный шепот, на большее он сейчас способен не был.
Теплые ладони обхватили его лицо, тонкие пальцы скользнули по щекам.
- Я уже думал, что ты … не очнешься, - голос Алана предательски срывался.
Эрик ошалело смотрел на самое дорогое для него существо. В голове со скоростью убегающего от секатора Грелля проносились события вчерашнего дня: Сиэль Фантомхайв, договор с демоном, Шип… Шипа больше нет! Алан здоров! Но что его худенький стажер делает здесь? Слингби попытался откашляться и приподнять голову, тело отреагировало на эти действия крайне негативно, отозвавшись болью в каждой клетке. Шинигами поморщился, но все же умудрился выдавить из себя глухой шепот:
- Ты… что здесь делаешь?
Алан убрал руки от его лица и улыбнулся. Сердце Эрика едва не проломило ребра, он так давно не видел его улыбки. Открытой, слегка смущенной и такой родной.
- Ты… ну, ты так давно не появлялся на работе, я начал волноваться, решил зайти, а тут… - Хамфриз повернул голову, обведя взглядом комнату, липкая лужица пролитого абсента, пустые бутылки, недельный слой пыли, - А тут ты… лежишь… посреди этого всего, - он снова посмотрел на Эрика, - Ты заболел?
«Заболел… Заболел и умер, еще раз. И попал, видимо в рай, раз ты тут». Скуластый шинигами тем временем, тряхнул челкой и снова окинул комнату скептическим взглядом:
- Эрик, ты в курсе, что в такой обстановке существовать нельзя? Да и столько пить…, - он пересчитал бутылки, валяющиеся на полу, приплюсовал к получившейся цифре кучку осколков, которые возлежали в дальнем углу, и поднял бровь, - У тебя похмелье! – Алан заметил ворох одежды у стены, - О, ты забрал у Легендарного мои вещи! Здорово! Я так любил ту рубашку, которую ты мне подарил, только ее придется долго стирать после твоей квартиры.
Эрик механически повернул голову и посмотрел на ту рубашку, которая лежала наверху кучи вещей. Именно ее он прижимал к себе, вдыхая запах Алана, того самого смертного Алана, который был с ним так недолго, но… Стоп. Алан не может помнить, какую-то там рубашку, не может! Он же… Светловолосый шинигами рывком сел, проигнорировав головную боль и слабость и протянул руку, конечность зависла в воздухе, Эрик не решился дотронуться до своего личного чуда, боясь развеять это, как он думал, видение.
- Ты… ты помнишь?
Алан снова улыбнулся, кончиками пальцев дотронулся до запястья протянутой к нему руки, осторожно провел по коже, переплел свои пальцы с дрожащими пальцами Эрика и кивнул.
- Но… как? – он верил, не верил, что тепло руки настоящее, что улыбка Алана ему не снится.
Алан погладил пальцами его ладонь:
- Это… долгая история, - он снова посмотрел на лужицу абсента, - А обстановка тут неподходящая для долгих разговоров, - взгляд желто-зеленых глаз вернулся к Слингби, - Да и тебе не помешает душ и чистая одежда… ладно, халат, я найду тебе халат.
С этими словами юноша разжал пальцы, отпустив руку Эрика, чтобы сразу же обхватить его плечи и потянуть прочь с дивана, открывая рамку телепорта. Слингби на автомате поднялся на ноги, держась за своего стажера, стараясь не упасть и не выть от головной боли. Через пару секунд оба шинигами стояли посреди светлой просторной, а главное, чистой комнаты.
- Где… Куда ты меня переместил?
Алан посмотрел на своего похмельного наставника.
- Домой, Эрик, к себе домой.
- Чисто у тебя тут… - светловолосый шинигами все еще не отошел от шока, все еще не верил в реальность происходящего, хотя тепло тела Алана, его руки, бережно держащее его за талию, говорили, нет, кричали, об обратном.
Хамфриз поднял на него удивленный взгляд:
- М… Эрик, ты… ладно, сначала тебя нужно привести в порядок, душ там, - тонкая рука указала в сторону коридора.
Слингби, не особо соображая, что делает, отлепился от своего стажера и, шатаясь, направился в коридор, мутное сознание отказывалось ориентироваться в пространстве, потому шинигами врезался в дверной косяк. Плечо обожгло вспышкой резкой боли. Алан вздохнул, ничуть не удивившись свиданию Эрика с косяком, и подошел к своему неуклюжему и дезориентированному партнеру. Осторожно погладив ушибленное плечо Слингби, шинигами обнял его за талию и отвел в ванную. Убедившись, что Эрик в состоянии держать свое тело в вертикальном положении без посторонней помощи, хоть и облокотившись на раковину, он протянул руку, убрал с его лица прядь волос:
- Полотенце на полке, мыло и шампунь там же. Постарайся ничего не разбить и не пробить головой стену, - снова робкая улыбка, такая же, как тогда, много жизней назад, в номере отеля в Таиланде, - А я пойду… чаю приготовлю или, ох, ты же, наверняка не ел! А если и ел, то какую-нибудь очередную гадость!
Дверь ванной закрылась за Аланом, оставив ошарашенного происходящим Эрика в гордом одиночестве. Шинигами присел на край ванны, прижав руки к вискам, голова все еще напоминала о себе тупой болью, он поморщился и кинул усталый взгляд на зеркало. Оттуда на него смотрело отражение совершенно замученного, невыспавшегося существа с немытыми взъерошенными волосами, небритыми щеками, совершенно диким выражением глаз, картину дополняла одежда испачканная кровью демона. Машинально включил воду. Сунул руку под ледяную струю. Неприятно. Холод. Пальцы немеют. Боль. Значит все реально, он действительно сидит в ванной у своего стажера в совершенно непотребном виде. Слингби отдернул руку, посмотрел на побелевшие пальцы и невесело хмыкнул: Алан все вспомнил, непонятно как, но вспомнил! И каким он увидел Эрика после такого долгого забытья? Похмельным, грязным и с запавшими глазами. Плюнув на боль, шинигами поднялся на ноги, держась за стену, включил горячую воду и стянул с себя несвежую одежду. Подставив струям воды свое тело, на котором явственно проступили следы драки с демоном: кровоподтеки, царапины и рваная рана на бедре; шинигами закрыл глаза. Его сознание постепенно прояснялось, с плеч, наконец, исчезла вся тяжесть прожитых месяцев. Прожитых в одиночеств. Исчезла боль, что сопровождала его все эти длинные сумрачные дни. Счастливо улыбнувшись, он открыл глаза и схватился за мочалку - нужно все же привести себя в порядок.
Алан сосредоточенно рылся в ящиках в поисках аптечки, Эрику она явно понадобится, хоть светловолосый шинигами и не сказал ничего, юноша чувствовал, что ему больно, да и кровь на одежде оптимизма не внушала. Схватив, наконец, нужную коробочку, Хамфриз, выпрямился и поспешил на кухню. Его наставник выглядел так, будто не ел месяца два, не спал полгода и постоянно пил. Хотя это было недалеко от правды, но Алан об этом не знал. Вспомнив те месяцы, когда он не осознавал, кто такой Эрик, когда считал его лишь грубоватым, нахальным, неуравновешенным алкоголиком с расстройством психики, юноша вздрогнул и сжал в тонких пальцах футляр с медикаментами. Он почти ненавидел себя за эти дни, которые Слингби переживал наедине со своим одиночеством. Шинигами резко обернулся, пообещав себе возместить все, отдать всего себя, лишь бы Эрик забыл о тех днях и о том Алане, том стажере, что не обращал на своего наставника и его полные боли глаза внимания. Выйдя в коридор, Хамфриз выронил аптечку: перед дверью ванной стоял Эрик, вокруг его бедер было обмотано полотенце, с волос капала вода, стекая по коже, оставляя блестящие дорожки. Он похудел, осунулся, под глазами прочно обосновались темные круги, но тем не менее Слингби улыбался. Алан только сейчас осознал, как ему не хватало этой улыбки, счастливой улыбке. За все те долгие месяцы, что он проработал в департаменте, его наставник ни разу не улыбался искренне, все его улыбки были похожи на гримасы измученной души. Юноша сделал неуверенный шаг навстречу, желая как можно быстрее раствориться в этом счастливом взгляде своего партнера, и перешагнул через упавшую аптечку. Эрик, до этого рассматривавший свое лично чудо молча не двигаясь, выдохнул и сократил разделявшее их расстояние, притянул к себе Алана, возможно чуть резко, но он так давно не чувствовал тепло этого тела. Сильные руки сомкнулись за спиной хрупкого шинигами. Зарывшись носом в темные волосы, мужчина вдохнул такой знакомый запах, закрывая глаза. Алан незамедлительно покраснел, все же в нем осталась частица того запуганного юноши, избегающего чужих прикосновений. Его тонкие руки осторожно провели по все еще мокрой спине Слингби, прежде чем обнять. Эрик вздрогнул, почувствовав чужое дыхание на своей коже, почувствовав неловкие робкие касания губ на своем плече. Он прижал к себе Алана, понимая, что больше никогда не позволит ему уйти. Дышать становилось все сложнее, на этот раз не от боли или горечи, нет, от счастья, от которого легкие отказывались работать, он снова держал в руках свое личное чудо с самыми красивыми в мире глазами. И это не сон, не похмельная галлюцинация. Наконец, это реальность. Оказавшись в надежном кольце рук, Алан почувствовал себя в безопасности, казалось ни что не может разорвать эти объятия. Все случившееся с ним за последнее время казалось далеким кошмарным сном, даже тень которого скоро исчезнет. Шинигами с семью косичками отстранился, осторожно обхватив ладонями лицо Хамфриза он посмотрел на него: все те же острые скулы, длинные чуть подрагивавшие ресницы, тонкие губы, большие глаза… глаза в них более не было безразличия, к которому он так привык за эти месяцы. В этих глазах была нежность, забота, любовь… То совершенно забытое чувство. Не мерзкое, рвущее душу, одинокое, которое он загонял в себя так долго; а то, всепоглощающее, дарящее силы жить. Наклонив голову, Эрик прошептал:
- Я… я всегда думал, что это я тебя тогда спас… вытащил за руку из ада, но сейчас… сейчас я понимаю, это ты тогда меня спас. Просто возникнув в моем посмертии…
Алан зачарованно смотрел в глаза своего наставника, его губы тронула смущенная улыбка, изящные пальцы зарылись в мокрые светлые волосы, притягивая ближе. Кожу Слингби обожгло его дыхание. Робко, осторожно юноша поцеловал Эрика, прижимаясь к нему. Светловолосый шинигами снова вздрогнул, почувствовав вкус любимых губ. Его руки снова сомкнулись за спиной Алана, прижав юношу к стене, он утонул в этом поцелуе. Худенький шинигами стукнулся о бетонную поверхность затылком, но не придал этому совершенно никакого значения, куда важнее сейчас были руки его партнера, сильные, уверенные, скользящие по его одежде. Наткнувшись на пуговицы, эти руки решили, видимо, не утруждать себя таким долгим процессом, как расстегивание, и просто рванули ткань. Алан прервал поцелуй, тихо, почти неслышно, застонав, когда к его коже прижалась обнаженная, влажная кожа Эрика. Юноша смотрел на лицо мужчины, опьяненного близостью любимого, чувствуя, как в его существование возвращается тот свет, полный счастья, от которого хочется кричать. Он снова прижался губами к губам своего наставника, позволяя рукам того вытворять все, что придет на ум. Вскоре компанию аптечке, сиротливо валяющейся на полу, составила кучка форменной одежды шинигами Алана Хамфриза, отброшенное за ненадобностью полотенце, которое собственно и составляло все облачение Эрика Слингби. Двоим было не до несчастных неодушевленных предметов на полу, они были слишком заняты самими собой. Заново переживая забытые чувства, эмоции и выстанывая имена друг друга. Руки, губы, кожа, покрытая испариной. Дыхание, биение двух сердец в едином ритме. Мир исчез, сузившись до этого сумрачного коридора, мир перестал существовать. Во всей Вселенной для этих двоих были только хриплые вдохи, быстрые выдохи, осторожные прикосновения, перерастающие в тесные объятия, рваный ритм движений, румянец на скулах одного и хриплые стоны другого. Разделенные так долго, они снова сливались в единое целое, жадно ловя губами поцелуи друг друга. И плевать, что где-то там существуют смертные, смеются демоны и поправляют очки шинигами. Нет больше никого, кроме них, захлебывающихся стонами и обретенным заново счастьем. Пальцы снова переплетаются в надежные замки, выдохи и вдохи в унисон. Ритм биения сердец снова сбивается, в такт движениям. А одежда на полу… кого волнуют такие мелочи?